— Когда близкий, родной человек кончает с собой, то обычно его родственники остаются один на один со своим горем. Люди стараются избегать темы самоубийства, поэтому не с кем поделиться своей болью. Нет возможности церковно поминать погибшего и в этом найти какое-то утешение. И получается, что человек оказывается в изоляции — именно в то время, когда он очень нуждается в помощи и поддержке. Что бы вы могли сказать человеку в такой ситуации?
— Конечно, тяжело давать какие-то советы людям, которые пережили такое горе, потому что никакие наши слова, насколько бы ласковыми, теплыми, сердечными они ни были, не смогут восполнить эту ужасную утрату. Это горе, когда уходит из жизни твой близкий. Самое страшное, если это происходит с ребенком. И пережить до конца, осознать, принять это, наверное, невозможно. Это боль, с которой человеку предстоит прожить всю оставшуюся жизнь.
Часто окружающие стараются обходить эту тему стороной. И вовсе не из-за того, что боятся пошатнуть свое душевное равновесие или испортить себе настроение, а из боязни лишний раз задеть и разбередить рану.
Я уверен — человека никогда нельзя оставлять одного, без внимания, если он сам не ищет одиночества. Большинство из главных проблем современной жизни — как раз от недостатка общения и внимания друг к другу. Мы оказались совершенно неспособными уделять внимание друг другу и жить болью, бедой другого человека. И в этом наша печаль. Мы совершенно забыли один из главных принципов первой христианской общины, где не было чужих, где все были друг другу родные и боль и радость каждого были болью и радостью всей общины. Сейчас мы порой даже не знаем имя того, кто стоит и молится рядом с нами в храме (единственное, что мы о нем знаем, это то, что у него красная куртка, которая раздражает).
К людям, пережившим горе и боль утраты близкого человека, нужно проявить в десять раз больше любви, внимания, заботы, чем к кому бы то ни было. Это поможет, дай Бог, хоть немного сгладить боль.
И, конечно же, мы должны молиться друг за друга. Если это произошло с близкими людьми — нужно молиться за них! Если сам тот человек, с которым произошла эта беда, вам не чужой – нужно молиться за него! Потому что молитва — это то, что нас связывает друг с другом. Если мы отказываемся молиться за человека, значит, мы тем самым говорим, что он нам чужой, что мы его не любим. Тогда все наши выражения сочувствия — лицемерие. Никто и ничто не может запретить нам молиться.
Конечно, могут быть какие-то установки — традиции, сложившаяся практика, запрет священноначалия — которые ограничивают тот или иной вид богослужебного поминовения. Но не все так просто. Слава Богу, сейчас идет дискуссия по этому поводу. Здесь в принципе не может быть никаких штампов. Не может быть никаких окончательных законов и догм, регламентирующих молитву человека.
— Во время бедствия спасают прежде всего тех, кто не может сам себе помочь: детей, стариков, инвалидов. А в Церкви получается так, что христиан отпевают, а самоубийцы остаются без церковного поминовения.
— Я выскажу свою личную точку зрения, как священник, как христианин: по моему твердому убеждению, та традиция, которая сложилась в Русской Православной Церкви, отказывающая в отпевании и ограничивающая церковное поминовение в случае, если человек покончил жизнь самоубийством, — это практика, которая сформировалась в дореволюционный период и была обусловлена исключительно педагогическими соображениями. В то время человек знал, что, если он покончит с собой, он будет лишен церковного отпевания, будет похоронен за оградой кладбища, и близкие люди за него никогда не смогут молиться.
Все эти факторы оказывали очень сильное психологическое воздействие, которое останавливало если не всех, то большинство людей, задумавшихся или приступивших к этому шагу. Это был весомый педагогический аргумент, который делал свое дело.
Сегодня, нужно сказать честно, всё это мало кого останавливает. Людей, находящихся в таком состоянии, церковное поминовение не в первую очередь заботит. Поэтому я считаю, что мы должны отпевать самоубийц, если об этом просят родственники и если человек был христианином.
Формально мы ссылаемся на 14 правило Тимофея Александрийского, которое говорит, что самоубийц нельзя отпевать. Надо сказать, что нынче мы очень свободно относимся к канонам, что-то оставляем, что-то не оставляем. И с легкостью можем найти канон, чтобы оправдать или же подтвердить то или иное суждение или поступок. Мы часто говорим о том, что в каноническом праве есть понятия «икономия» и «акривия». Я считаю, что разрешение на отпевание самоубийц — это как раз тот путь милосердия, икономии, по которому мы должны пойти. Есть масса примеров, когда мы отпеваем людей, лишь формально бывших христианами, умерших своей естественной смертью, но бывших при жизни богохульниками, безбожниками. Их моральная и нравственная жизнь под большим вопросом, но мы поем «со святыми упокой», и ничто нашу душу не терзает. Это тоже совершенно неправильно.
Известно множество случаев, когда люди покончили с собой, совершили этот страшный грех, ужасное преступление по отношению к своей душе и, конечно же, и к окружающим тоже — но при этом они были христианами. Мы не знаем, что творится в душе каждого человека, который на это решается. Это тайна. В чинопоследовании погребения есть замечательные слова: смерть — это таинство. Один Господь будет судить душу человека.
Парадокс: с другой стороны, мы отпеваем массу людей, которые, может быть, не желают, чтобы их вообще отпевали…
Я считаю, что это вопрос, находящийся в сфере пастырской ответственности, к которому нельзя подходить просто так, формально. Если принести доказательство психической болезни самоубийцы, то отпеть разрешат. «Разрешите отпеть сына, который покончил с собой». — «Принесите нам справку из психушки, что он был больной, тогда мы его отпоем». Так очень часто бывает.
Недавно ко мне приходил мужчина, у которого сын покончил с собой. Он не мог найти себе места, ходил за мной день и ночь. Он обратился к священноначалию. Ему сказали: принесите справку из психушки. И он отказался принести справку, потому что сын его был психически здоров. Он посчитал, что эта ложь тоже будет предательством — как и все, что произошло с сыном, он считал следствием предательства по отношению к нему. Я думаю, что это правильно.
Отпевали же Марину Цветаеву, отпевали еще очень многих других людей. Значит, кого-то можем отпевать. Если за кого-то походатайствовать, им в грех уже не вменяется. Если человек высокопоставленный, или справку от психиатра принести, или с архиереем договориться… А если к архиерею не пробиться, если ты живешь в Сибири и вообще в деревне и не знаешь, как поступить, значит, твой сын или дочь не будут отпеты…
В каждый случай нужно всматриваться отдельно, потому что внезапная смерть не подпадает под какие-то правила. Важно, чтобы священник очень личностно воспринимал смерть каждого человека. Если он захочет войти в боль человека, пришедшего к нему, я думаю, он сможет принять правильное решение.
Слава Богу, что у нас появился «Чин молитвенного утешения сродников живот свой самовольно скончавшаго». На мой взгляд, он краткий, не до конца понятный, оставляющий немножко странное впечатление, но слава Богу, что он есть как некое начало. Это уже какое-то утешение родственникам, потому что молитва о упокоении нужна как душе самого человека, покончившего с собой, так и, прежде всего, родственникам. Потому что, когда уходит твой ребенок, в жизни не остается ничего, что могло бы восполнить эту утрату. А молитва способна поддержать, способна предотвратить другие самоубийства. Она способна исцелить душу этих людей, повернуть их к Богу, побудить их переосмыслить свою жизнь.
Если раньше самоубийц не отпевали по педагогическим соображениям, то сейчас надо бы отпевать — тоже по педагогическим соображениям (по отношению к их родственникам). Еще раз повторю, что это мое личное мнение.
— А в чем родственникам искать надежду, утешение, если им не дали разрешение на церковное поминовение?
— Я считаю, что нужно приложить все усилия для того, чтобы отпевание состоялось. Это в силах родственников. Нужно теребить батюшку, священноначалие просьбами, не опускать руки, никогда не отчаиваться. Когда нам что-то нужно, мы способны горы свернуть. И если нам что-то нужно, мы должны говорить об этом день и ночь, кричать, просить, требовать, ходить, что-то еще. А если мы не молимся, если мы не просим — значит, нам это не нужно.
Если отпевание не случается по каким-то причинам (или же наоборот — случается), тогда опять-таки нужно понять, что само отпевание – это не амнистия, равно как и его отсутствие — не приговор. Это не единственное, что способно изменить жизнь человека в будущем, это не окончательный вердикт. Есть миллион примеров монахов-пустынников, которые не были отпеты. Есть множество святых, с телом которых после смерти поступили очень кощунственно. Я не сравниваю самоубийц с монахами-аскетами, но говорю о том, что отпевание не решает жизнь человека в вечности.
В конечном итоге, что такое отпевание? Священник при этом не сам совершает какое-то сакральное действие. Он от лица собравшейся общины произносит слова молитвы к Богу вслух. И если он не произнес их вслух, давайте мы все вместе соберемся и сами скажем эти слова. Да, конечно, я не ставлю знак равенства между келейной молитвой и церковным богослужением, вовсе нет. Но не нужно перекладывать все на священника, тем самым решив проблему. Тебе самому надлежит молиться. Ты должен помнить об этом всю жизнь. Не то что — душа поболела, потом наконец-то отпели, земельку благословили, повезли на кладбище, высыпали там, и камень с души свалился. Ничего подобного. Всю жизнь нужно будет молиться за человека.
А лично молиться нам никто запретить не может. Молитва – это то, для чего нет ни времени, ни пространства, ни каких-либо иных границ. Если мы чувствуем связь с близким человеком, значит, мы должны за него молиться каждый день и час. Молиться о том, чтобы Господь простил ему все то, за что он сам не успел попросить прощения в этой жизни. Молиться, чтобы Господь простил ему этот грех, чтобы Он смилостивился над ним, чтобы Господь нас умудрил, как же поступать так, чтобы людям, которых Господь поставил на этой земле рядом с нами, мы могли чем-то помочь. Сила человека только в молитве. Молитва – это то, что связывает людей друг с другом. Ничто иное не способно восстановить эту связь.
Конечно, мы плачем. Потому что нам жалко… прежде всего самих себя. Это естественное человеческое качество. Но если нам не безразлична судьба души ушедшего человека, значит, мы должны за него молиться.
Мы верим в то, что по молитвам живых Господь меняет участь умерших. Церковь в своем богослужении очень ясно говорит об этом. В день Святой Пятидесятницы, на Троицу, в коленопреклоненных молитвах мы молимся «о иже во аде держимых». Значит, у нас есть твердая уверенность, что по молитвам общины Господь способен изменить участь этих людей. Так зачем же мы предвосхищаем суд Божий, говоря, что это невозможно? Тем паче мы должны молиться за самоубийц, предавая их душу, как и душу каждого человека, суду Божьему.
— Есть такое распространенное мнение, что молиться за самоубийц — это значит, возможно, повредить себе. Это миф?
— Конечно, это миф. Залезть в воду и спасать человека — это тоже навредить себе. Люди, которые в Крымске спасали других, вредили себе. В лучшем случае — воспаление легких, а в худшем — мы знаем примеры, что люди гибнут, спасая других. Чем угодно можно навредить себе, если очень трепетно к себе относиться. Мы себя часто носим очень бережно, боимся себя «расплескать». Ручку взять чернильную — пятно поставишь на штаны, тоже навредишь себе. Поэтому что уж говорить о молитве… Молиться за людей — кровь проливать, как говорил преподобный Силуан. Если тяжело себя чем-то обременять, в том числе и молитвой, то — забудьте и не думайте, берегите здоровье.
Что такое молитва? Прежде всего — разговор с Богом. Как можно навредить разговором с Богом?
— Навлечь на себя что-то…
— Если только мы рассматриваем Бога как какого-то грозного судью, который даст нам подзатыльник за то, что мы за кого-то попросили. Чем можно навредить себе, если просишь у Бога о прощении за другого человека? Не за себя — это очень важно. Мы слишком часто просим за себя. Если мы просим за другого, как можно себе навредить? Это то, чего Бог ждет. Эта молитва в десять раз ближе к Богу, чем молитва за нас самих. Потому что она бескорыстная, потому что она за тех, кто сам за себя попросить уже не может. Может, Господь нас терпит на земле как раз для того, чтобы мы молились за другого человека.
Старец Зосима в «Братьях Карамазовых» говорит: «На каждый день, и когда лишь можешь, тверди про себя: «Господи, помилуй всех днесь пред тобою представших». Ибо в каждый час и каждое мгновение тысячи людей покидают жизнь свою на сей земле и души их становятся пред Господом, — и сколь многие из них расстались с землею отъединенно, никому неведомо, в грусти и тоске, что никто-то не пожалеет о них и даже не знает о них вовсе: жили ль они или нет».
Эту заповедь нам всем надлежит помнить. На каждый день и час молиться о том, кого Господь призвал от земли.
Каковы были причины ухода — давайте оставим это в руках Божиих. На том свете нас ожидает очень много сюрпризов. Мы встретим там того, кого совершенно не ожидаем встретить, и не встретим, может быть, того, в чьей загробной участи не сомневались. Поэтому оставим это на суд Божий. А Господь судит с любовью.
У нас не хватает любви. Мы слишком часто говорим о справедливости и о правде. Справедливость и правда — без любви пустые слова. Более того, наше понимание и справедливости и правды искажено без любви. Суд Божий очень сильно отличается от суда человеческого.
— Мы много раз слышали истории, когда Господь в последнюю минуту спасал самоубийцу — веревка обрывалась или внезапно в гости кто-то заходил. И родственники тех, кто все-таки покончил с собой, недоумевают: почему одних спасает Господь, а других не спасает?
— Не может быть никакого ответа, почему Господь поступает так, а не иначе. Почему Господь забирает людей в определенный момент, кого-то раньше, кого-то позже. Почему Господь допускает боль, страдания на этой земле. Мы можем, конечно, говорить: наверное, это произошло с нами, потому что так и так. Наверное, я сегодня поскользнулся и упал, потому что я утром спешил на работу и старушку через улицу не перевел. Мы можем найти какие-то объяснения, хотя все они будут весьма и весьма натянутыми. Конечно, слава Богу, что мы начинаем копаться в себе, искать ответы…
Единственно правильный ответ на все, что происходит, — такова воля Божья. Если бы мы могли объяснить решения Бога, мы сами бы встали на одну ступень с Богом — «я знаю все, я могу растолковать волю Божью». Мы не можем её знать.
Совершенно непонятным, неизъяснимым для человеческого ума и разумения, трудно принимаемым порой для сердца образом Господь ведет людей ко спасению и устраивает так, чтобы все было на благо для души. И нам нужно довериться Богу, вверить свою жизнь Богу: «Господи, не могу понять, не могу уразуметь, не понимаю, очень тяжело смириться, но верю Тебе, доверяю Тебе». Нужно довериться Богу и принимать все то, что происходит, именно с доверием Богу. С благодарностью, если можем вознести ее, но прежде всего — с доверием.
Необъяснимо, почему Господь так поступает. Что-то мы понимаем спустя какое-то время, что-то мы не понимаем на земле, а поймем в жизни вечной, но таков промысел Божий о каждом из нас. Не всегда нужно лезть в механику бытия. Все наши падения происходят от того, что мы не доверяем Богу.
— А что значит «не доверяем»?
— Нам все время хочется подкорректировать Его, мы не принимаем в своем сердце то, что с нами происходит.
Доверять — не значит плыть по течению. Очень часто бывает, что мы, православные, говорим: «Такова воля Божья. Значит, так Бог благословил», — и с радостью умываем руки. Особенно если это ложится на наши представления о том, как следовало поступить.
А нужно, не отказываясь от участия в своей жизни, принимать все происходящее — и скорби, и радости — твердо веря в то, что это от Бога. «Я это принимаю, Господи. Принимаю без ропота. Прошу, помоги мне, пожалуйста, это пережить, с этим жить, действовать в тех рамках, в том русле, которое Ты обозначил». Вот это есть доверие к Богу.
— Многих родственников самоубийц гложет чувство вины, что не успели вовремя остановить, не разглядели, что с человеком творится что-то страшное. Как можно от этого чувства вины избавиться?
— Никак. И не нужно искать избавления от чувства вины. Или же забудьте человека этого, вычеркните его из вашего сердца. Если мы чувствуем свою вину — это наша вина, и не нужно от нее отмахиваться. Господь сам исцелит, смягчит эту боль. Как-то затянется рана, Господь даст утешение. Но искать, как нам это забыть — это неправильно, потому что если такое произошло с человеком, то в этом есть вина каждого из нас.
Ничего не происходит просто так. Виноват не кто-то другой. Виноваты мы — те, кто жил рядом с этим человеком. В корне трагедии самоубийства всегда есть предательство, совершённое близкими людьми. Это мы не услышали, не захотели услышать, не увидели, не захотели увидеть, не оглянулись, не посмотрели, не спросили, не были рядом, не переспросили, отказали в любви, отказали во внимании. Любой отказ во внимании близкому человеку — это есть предательство по отношению к нему. Потому что мы все призваны дарить друг другу любовь, заботиться друг о друге. Господь пришел на землю в образе человека, Он всегда отвечает через человека и приходит к нам через человека.
Мы очень часто предаем друг друга. Все по-разному переживают предательство. Иногда утерлись и забыли, иногда не обратили внимания, иногда сердце наше поболело и отношения восстановились. А иногда происходит то, что изменить нельзя. Жизнь, к сожалению, нельзя написать на черновик, а потом переписать набело. Есть вещи — если мы совершили их сегодня, завтра мы их отменить не сможем. Или наоборот — если мы не совершили что-то сегодня, мы этого уже не сможем сделать больше никогда.
Поэтому с чувством вины придется жить всю жизнь. И надо жить и просить у Бога прощения за себя и за ушедшего человека всю жизнь. Очень важно помнить об этой ответственности.
— Что еще родственники самоубийцы могут сделать для своего близкого, который покончил с собой?
— Безусловно — добрые дела. Господь забрал кого-то из нас, а нас оставил на земле. Это тоже не просто так, чтобы мы ходили, небо коптили. Каково предназначение человека? А предназначение наше — любить и дарить свою любовь другим людям. Поэтому мы должны дарить любовь тем, кто остается с нами на этом свете. Помочь тем, кому мы можем помочь. И очень часто наша помощь, совершенно мизерная, ничего для нас не значащая, может облегчить, а порой и кардинально изменить жизнь другого человека. Для нас какая-то денежная сумма — мелочь, а кому-то эти деньги спасут жизнь сегодня.
К сожалению, не все можно решить при помощи денег. Нужно что-то глобальное от себя отдавать, причем и в материальном плане, и в моральном. В нравственном и физическом. Мое личное мнение, что Господь тем паче смилостивится над умершим, видя наши добрые дела, нашу помощь. Не зря же мы совершаем поминки, приглашаем убогих, больных, кормим их в память об ушедшем. Эта милость наша не Богу нужна, это душе человека. Господь принимает эту жертву.
Вспомним подвиг святой блаженной Ксении Петербургской, как она приняла на себя юродство после смерти мужа. Для чего? Для того, чтобы облегчить посмертную участь внезапно умершего без покаяния супруга. А достигала она этой цели поступками милосердия, делами молитвы, посвящением себя всецело Богу.
— Иногда советуют давать милостыню и мысленно говорить Богу, что это за такого-то.
—Господь сам разберется. Милостыню нужно давать не за кого-то, а кому-то, потому что этот человек нуждается. Ему нужно дать, а Господь зачтет. На наш счет положит, на счет усопшего — у Бога свои счета. Видишь нуждающегося — вынь и дай.
— Не думая о том, настоящий ли это нуждающийся?
— Очень сложный вопрос, на который у меня нет собственного однозначного ответа. У нас масса аферистов, которые в том числе используют и детей. Конечно же, нужно иметь какое-то рассуждение. Не просто отдать рубль и тем самым откупиться, снять грех со своей души. Конечно же, нужно как-то давать тому, кто действительно нуждается.
Но лучше ошибиться в другую сторону, чем вообще не дать. Знаете, мы так редко подаем и отдаем, что наше разумение о том, что не тому дали, — такое лукавство, такая ложь! Мы сто раз прошли и не дали тому, о котором точно знаем, что нуждается.
Не зря в наших городах — у стен храмов, у эскалаторов, у станций метро — такое большое количество нуждающихся, нищих, убогих, увечных. Это одно из знамений нашей жизни. Господь так стучится в наше сердце.
28 Авг 2012 | Священник Димитрий Агеев